Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

А что Кромка обещает тебе в грядущем году?

Лаконичный гороскоп в котах

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

08.06.2017 в 23:39

Пишет  Тайсин:

Поглаживательный флешмоб
Мне тоже интересно

Перепостите, если вы автор фанфикшена и хотите, чтобы читатели написали вам в комментариях, какой ваш текст они любят больше всего. (с)

---

С окончанием ЗФБ меня!

Название: Мать
Размер: драббл
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: У всех есть мать. Даже у врагов.

Она появилась в Хексберге в полдень. Сошла на землю с нейтрального ардорского корабля – только так можно было добраться сюда из Метхенберга, когда шла война. Совершенно обычная женщина, каких полно было в городках на побережье. Скромное темно-серое вдовье платье слегка оживляли белые кружева на воротничке и манжетах. Седые волосы, собранные на затылке в узел, обрамляли еще не старое лицо. Сторонний наблюдатель дал бы ей лет сорок, если бы не глаза. Спокойные серо-зеленые глаза слегка отрешенно смотрели на мир. Так смотрят каменные статуи в храмах: словно вглядываясь сквозь бессчетные годы куда-то в одну им ведомую даль. «Красивый город… И такие же красивые люди» - мимолетно подумала она, взирая на толпу, стоящую на причале. Нужного ей человека здесь не было. Но его дом должен был стоять недалеко.
Найти его было трудно. Город тщательно оберегал свое сердце. Но ей некуда было спешить.
Она кружила по каменным мостовым, мимо домов и складов, лавок и трактиров. И город кружился вместе с ней, уводил узкими улочками, подкидывал неизвестные повороты и подворотни, точно лабиринт. Иногда ее захлестывала неожиданная людская волна, словно пытаясь сбить с намеченного пути. Было бы так легко раствориться в пестрой толпе, окунуться в нее с головой, позабыв все печали и тревоги – вот только она была слишком целеустремленной, чтобы позволить себе сдаться прямо сейчас. Она почти сожалела об этом.
И тогда сдался город. Очередная улочка вывела ее на широкую и почти пустую в этот час аллею. И там, в конце дороги, стоял тот самый дом. Она узнала его с первого взгляда, хотя никогда раньше не видела – ни расколотый почти надвое, но все еще зеленеющий ясень, ни тяжелые старинные ставни, открытые в этот час, ни медный колокольчик, висящий у входной двери и бросающий яркий блик на белую стену…
Только сейчас, почти подойдя к цели своего пути, стоя на крыльце, она впервые почувствовала сомнение. Дома ли он? А если и дома, то примет ли ее?
Но он был дома. Он сам открыл дверь, и она впервые посмотрела в глаза убийцы своего сына.
Судя по тому, что она слышала, Ротгер Вальдес был храбрым человеком. Но в этот раз он отшатнулся, словно увидев выходца. Она горько усмехнулась. Да, ей говорили, что сын похож на нее. От отца ему досталась только фамилия.
И вот она сидела в его гостиной. Он предложил ей бокал вина; она отказалась. Ей не нужны были ни его кровь, ни слезы. Лишь ответ на один-единственный вопрос. Вопрос, ради которого она проделала весь этот путь. Вопрос, на который мог ответить только он один.
- Ротгер Вальдес… за что вы убили моего сына Вернера?
Ротгер молча смотрел на нее… и не знал, что сказать.

Название: Битва при Хексберг
Размер: 621 Кб, 2000х1188
Жанр: general
Рейтинг: G

---

Название: Молчание
Размер: мини
Жанр: ангст, hurt/comfort, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Роза и Метакризис остаются вместе с Десятым Доктором. Но между этой троицей слишком много несказанного. Чем кончится это молчание?

Роза очень хорошо помнила тот момент, когда они остались в ТАРДИС втроем – Доктор, стоящий у входа в мокром пиджаке, она сама, замершая напротив, и Доктор-человек, переминавшийся с ноги на ногу позади нее, около консоли. Молчание тяжелой тучей висело над ними, и даже ТАРДИС не издавала ни звука. Розе очень хотелось подойти и взять Доктора за руку, утешить его, сказать, что все будет хорошо… но к нему такому – закрытому, погруженному в свое горе - страшно было притронуться.
Доктор–у-дверей поежился – видимо, до него, наконец, дошел холод – стянул пиджак и, кинув его к лежащему на перилах плащу, легко взбежал к консоли, остановившись в паре метров от них. Сейчас молчание уже не было таким ледяным, но по-прежнему ощущалось настороженным.
- Доктор… - нерешительно позвала Роза. К ней обернулись оба.
- Что? – произнесли они так же синхронно. Кажется, от этого всех троих пробрала дрожь. Роза медленно подошла к тому из них, что носил синий костюм.
- Раз ты… теперь… наполовину человек, - сказала она, - тебе нужно человеческое имя.
Он вскинул голову, и Роза поняла, что он до смерти напуган, но изо всех сил пытается это скрыть.
- Как насчет Джон Смит? – он попытался улыбнуться, но улыбка вышла дрожащей.
- Вы не можете каждый раз представляться одинаковыми именами, - покачала она головой. - Нет, тебе нужно свое собственное имя.
- Тогда дай мне имя, Роза, - он неожиданно серьезно посмотрел на нее. – Пожалуйста.
Роза зажмурилась. Нужно что-то земное, и одновременно что-то напоминающее о его происхождении. Ей претило называть его клоном. Метакризис – так, вроде, сказал Доктор? – ей тут же стало стыдно за эту мысль, будто тот, что стоял перед ней, потерял право называться Доктором тогда же, когда стал человеком. И все же, в этом слове было нечто привлекательное. Метакризис… метакризис… мета… Мэтт!
- Мэтт, - открывая глаза, твердо сказала она. – Как тебе Мэтт?
- Неплохо. Почти так же хорошо, как мое настоящее имя. Но фамилию я оставлю прежнюю, - теперь он выглядел почти спокойным, в нем словно что-то погасло.
- Мне тоже нравится, - впервые подал голос Доктор, стоящий за спиной у Розы. Свеженазванный Мэтт неожиданно остро взглянул на него поверх плеча Розы, все еще стоявшей лицом к нему.
Снова сблизиться с Доктором оказалось непросто. Розе иногда казалось, что она ступает по тонкому льду, где каждый шаг должен было быть выверен – чтобы случайно не задеть, не напомнить, не ранить. Потому что когда она говорила что-нибудь вроде «А как там, на Новой Земле?» - он на мгновение становился таким же, как тогда, когда они впервые остались втроем – холодным и далеким - и это пугало ее до дрожи. Ей было безумно больно от этого, особенно когда она вспоминала прежнюю легкость общения, и нередко она оказывалась в своей комнате, обнимая мокрую от слез подушку. Почти каждый раз, спустя несколько минут на пороге комнаты появлялся Мэтт – и откуда только узнавал? - молча садился рядом, и только гладил ее по спине. А потом рассказывал все, что происходило в ее отсутствие, позволяя узнать, какую ошибку она совершила на этот раз. И за это она была ему благодарна.
Но если Доктор становился все понятнее, то Мэтт по-прежнему оставался полнейшей загадкой. Иногда она пыталась прочитать его чувства по этому, такому знакомому лицу, но ей почти никогда это не удавалось. Не то чтобы он лучше прятал их, но из вихря, таившихся в этих карих глазах, она не могла вычленить что-нибудь одно. Постепенно она научилась различать их – они и впрямь были похожи, как братья-близнецы, но Мэтт был на пару сантиметров пониже. Волосы у него на свету отливали рыжим, а щеки покрывали густые веснушки. А еще… Роза не знала, как это определить, но он лучше понимал людей – и не обольщался на их счет. Он сам был более… человечным?
Мэтт не был жесток, вовсе нет. Но… он никогда не давал и первого шанса, из-за чего Доктору порой приходилось его останавливать. Тогда Мэтт угрюмо молчал, подчиняясь, но не меняя своего мнения. Он словно бы пытался кому-то что-то доказать.
Поначалу ТАРДИС тоже осторожничала, не отправляя их в самое пекло, давая время привыкнуть. Но затем Мэтт все чаще стал брать управление на себя. Роза нередко видела его около консоли, но только пока Доктора не было рядом. Как-то она оказалась в комнате управления в тот самый момент, когда Мэтт бегал вокруг пульта, изящно дергая нужные рычаги. А затем в коридоре появился Доктор. Он остановился там, просто наблюдая, но смотря так пристально, словно не доверял самому себе. Подняв голову и поймав этот взгляд, Мэтт мгновенно отскочил от консоли, словно застуканный за кражей вор, неосознанно сжимая руки в кулаки, повернулся и выбежал из комнаты. А после этого их занесло в самую гущу заварушки.
Кончилось это все так, как и должно было.
Они бежали со взрывающегося прямо за их спинами корабля (то, что они поспособствовали его взрыву, не имело значения… никакого), но не успевали. Катастрофически не успевали. ТАРДИС находилась на два уровня ниже, а рубку заполонили склизкие зеленые сгустки, бывшие некогда членами команды. Мэтт неожиданно свернул влево, вбегая в генераторную, и они по инерции пробежали еще метров пять, прежде чем сумели затормозить.
- Что ты делаешь?! - крикнул Доктор, останавливаясь в дверях. Он выглядел не лучшим образом: весь встрепанный, пиджак порван на плече, весь в подпалинах от искр.
Мэтт уже стоял на коленях, зажав зубами тонкий провод и ковырялся в сплетении остальных. Он повернул голову, вынув провод из зубов, и Роза увидела на его лице широкую, вдохновенную улыбку. Он выглядел так по-Докторски, что у нее перехватило дыхание.
- Я перенаправлю энергию на внутренние системы! – крикнул он, заглушая грохот. - Так у вас будет больше времени!
- Не глупи! Мы успеваем! – он лгал. Роза всегда чувствовала, когда Доктор лгал.
- Нет, - покачал головой Мэтт. – Идите, я вас догоню!
Доктор молча кивнул и отвернулся. И пока Роза бежала по коридору, перед глазами у нее стояла эта вдохновенная, широкая улыбка.
Они успели. Ворвались в ТАРДИС, и остановились, не закрыв дверь, всматриваясь в пустой коридор. Никого. Внезапно она поняла.
- Он и не собирался… - прошептала Роза побелевшими губами. И в этот момент корабль тряхнуло, и в конце коридора показалась огненная волна. Роза едва успела захлопнуть дверь ТАРДИС прямо перед ней.
- Доктор! – крикнула она. Но он уже метался около консоли, периодически дергая что-нибудь. На его лице застыло понимание, и ужас, и вина... Роза увидела, что его губы шевелились, но гул перемещающейся ТАРДИС заглушил все звуки. Но она и так могла сказать, что он повторял. Всего одно слово.
«Пожалуйста… пожалуйста…»
Колонна замерла, и Доктор вылетел наружу, на бегу крикнув «Оставайся здесь!». Роза осторожно подошла к оставленной открытой двери. Снаружи бушевал огненный ад. Все взрывалось, горело, но маленькие островки между полосами огня еще можно было посмотреть.
Она напряженно ждала, неосознанно сжимая кулаки. «Ну где же ты…» Минуты растягивались на часы, так что когда прямо перед дверью возник Доктор, тащивший бессознательного Мэтта, она только судорожно всхлипнула и кинулась помогать, не замечая, что по лицу у нее текут слезы. Все втроем они буквально упали на решетчатый пол, и дверь за ними захлопнулась. Колонна замерцала голубоватым светом, и послышался знакомый скрежет ТАРДИС, уносившей их подальше.
Поднявшись на локте, Роза взволнованно вгляделась в Мэтта. Выглядел он ужасно: ожоги на лице уже вздувались пузырями, пиджак на груди и руках обгорел, кое-где на одежде все еще плясали язычки пламени. И он дышал с трудом, судорожно втягивая воздух.
- Он… - Роза подняла глаза на Доктора, уже сидевшего и напряженно слушающего пульс.
- Будет жить, - успокаивающе ответил он.
Роза всхлипнула, и наконец-то разревелась.
- Чем он думал? – повторяла она, размазывая по лицу копоть. – Чем он только думал?
- Спросим, когда очнется, - покачал головой Доктор, поднимаясь на ноги и подавая ей руку. – Идем, ему все еще нужна наша помощь.
Роза всхлипнула последний раз и поднялась на ноги, уцепившись за его ладонь. «Все как раньше» - мельком подумала она.
Роза вздрогнула и проснулась, непонимающе оглядываясь вокруг. Ах да… она же заснула около кровати Мэтта. И Доктор тоже. Он спал редко, но в этот раз настолько вымотался, что они устроились рядом, и, кажется, ее голова как-то оказалась у него на плече.
Мэтт дернулся снова и распахнул глаза. Его губы под кислородной маской пошевелились.
- Доктор! – тихонько позвала Роза, тряся его за плечо. – Мэтт проснулся!
Он немедленно распахнул глаза, словно и не спал и склонился над кроватью. Мэтт нащупал левой рукой кислородную маску и снял ее.
- Я не просил меня спасать, - тихо сказал он. Втянул воздух сквозь зубы и, резко сев, несмотря на больные ребра, заорал: - Я. Не. Просил! – захлебываясь воздухом и, сгибаясь, опять уткнулся в маску, пытаясь отдышаться.
Они оба молчали, потрясенные этим взрывом.
- Я так больше не могу, - почти спокойно сказал Мэтт – но Роза осознала, что это было то самое предгрозовое спокойствие последнего месяца. – Доктор, сотри мне память. Пожалуйста.
- Почему? – тихо спросил Доктор. Он встал, возвышаясь, над постелью, сунув руки в карманы и глядел вниз.
- Почему? – прошипел Мэтт, одной рукой сжав рубашку Доктора и дергая ее на себя так, что тот, почти потеряв равновесие и неуклюже взмахнув руками, вынужден был нагнуться ниже. – Ты понимаешь, каково это – знать, что тебя вообще не должно было быть, что ты появился на свет в результате случайности столь маловероятной, что она выражается миллиардными долями процента? Каково тысячу лет быть Повелителем Времени, а потом вдруг узнать, что тебе остались какие-то восемьдесят лет? Что ты не регенерируешь? Что, молчишь? Каково знать ТАРДИС как родную, а потом потерять на нее всякие права? Каково любить девушку, и понимать, что она останется не с тобой, потому что ты – лишь жалкая подделка? Это все здесь, в моей голове, - горько сказал он, постучав согнутым пальцем по виску. - Каково тысячу лет быть Доктором, а потом перестать, только из-за того, что стал человеком? – он отпустил рубашку, позволяя Доктору снова выпрямиться.
- Но ты все еще Доктор, Мэтт, - внезапно произнесла Роза, все это время сидевшая тихо.
К ней обернулись две пары карих глаз: одни с изумлением, другие с недоверием, но обе – с безумной надеждой.
- Потому что Доктор – это не два сердца, и не звуковая отвертка в кармане. Это… - она на мгновение зажмурилась, пытаясь точнее определить, - это то, что ты – вы оба! – делаете. Помнишь Адиноку? – спросила она Мэтта. Тот потрясенно кивнул. – Ты спас все ее население от жужелиц. Ты спас Ричарда, принца Англии. Ты спас нас на том корабле. И ты все еще будешь утверждать, что ты не Доктор? - она пересела на край его кровати и посмотрела прямо в его глаза, пытаясь взглядом передать всю ту уверенность, что чувствовала сама. Мэтт недолго смотрел в ее глаза, а потом повернул голову, и пытливо вгляделся в лицо стоящего над ним Доктора, словно спрашивая «Это правда?»
И через несколько мгновений Доктор нагнулся, осторожно обнимая ошеломленного Мэтта, и шепча, зажмурив глаза (впрочем, слезы все равно текли у него по щекам):
- Прости меня. Пожалуйста, прости меня… Доктор.
- Ничего, Доктор,- тихо ответил Мэтт, глубже зарываясь лицом в теплый пиджак. – Все уже прошло.
Оба почувствовали на своих плечах тонкие руки Розы, обнимавшей их. Она тоже всхлипывала, но улыбалась, и это было похоже на солнце, выглянувшее после грозы.

---

Название: До предела
Размер: драббл
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Почему мы почти никогда не видим Доктора спящим?
Доктор спит редко, почти никогда. Когда бы вы не проснулись – в пять часов утра, в два ночи, в полдень – его всегда можно найти в консольной, в который уже раз перебирающим мотор. Или в библиотеке, задумчиво листающим какую-нибудь случайную книгу. Или на кухне, когда он готовит вам завтрак, планируя обрадовать каким-нибудь экзотикой. Или… да мало ли помещений на ТАРДИС! И если вы подойдете к нему и спросите «Ты что, вообще никогда не спишь?» он с вероятностью девяносто девять процентов ответит: «Сплю, только редко». А затем отпустит какую-нибудь шутку, улыбнется, схватит вас за руку и помчится навстречу новым приключениям, так, чтобы вы наверняка забыли об этом разговоре. И вы забудете.
Да, он и впрямь может не спать день. Два. Три. И он не спит. Не спит неделю, восемь дней, девять. Пока под глазами не появятся круги, а мысли не потеряют остроту. О, он отлично прячет это, и вы даже не заметите, что с ним что-то не так. Но он не может не спать вечность. Даже у его галлифрейского организма есть свои пределы.
Он носится по времени и пространству, стараясь не вспоминать. Получается все лучше и лучше. И только одна вещь может заставить его почувствовать себя уязвимым. Не вздумайте читать при нем монолог Гамлета – он поморщится и перебьет вас каким-нибудь восклицанием. А все потому, что «умереть» и «уснуть» для него почти равнозначны.
Он выматывает себя до предела, надеясь, что когда заснет, то увидит просто черноту. Но рано или поздно кошмары все равно приходят. Он видит дорогу и кружащийся над ней серый пепел. Брошенную посреди дороги куклу, и рядом – упавшую вниз лицом девочку в ярко-алом одеянии, со светлым волосами. Он видит разрушенные - и так и не восстановленные - стены родного дома. Он видит множество лиц – спокойных, веселых, напряженных, плачущих, чужих и знакомых, друзей и врагов – все это его народ. Которого больше нет.
… Он просыпается под мерный гул ТАРДИС и пару секунд привыкает к действительности, неосознанным движением вытирая мокрые щеки. А затем вскакивает с кровати и бежит навстречу приключениям с кажущейся неиссякаемой энергией.
До следующего сна.

---

Написано на Зимнюю битву для команды WTF OE naval

Название: Алхимики
Размер: мини
Жанр: general
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: Кроссовер со "Стальным алхимиком"
Краткое содержание: В бою алхимики враждующих сторон очень редко сталкиваются друг с другом...

Над городком медленно-медленно розовеет небо. Наверное, сейчас около семи, думает Ротгер – ему не хочется лезть в карман и доставать часы. Он предпочитает полагаться на собственное чувство времени, которое никогда его не подводило.
Скоро начнется атака войск Драхмы. Издалека кажется, что город пуст, да так оно и есть: в засаде оставлен всего один полк и два государственных алхимика – он сам и Луиджи Джильджи. Но в Западном штабе знают, что делают.
Глухо ухает первая пушка с той стороны. Наконец-то началось. Ротгер улыбается. Ему нравится бой, и нравится свое в нем участие. Он легко поднимается и танцующей выходит из дома.
Пора размяться.
Утренний тонкий ледок хрустит под ногами, пока Ротгер идет по улице. В руке он сжимает кортик, трансмутированный из какой-то вовремя попавшей под руку железки. Ротгер не любит использовать алхимию против обычных людей, наблюдать, как камни сыплются на их головы, как кислотой оборачивается вода, как огненный ветер сжигает их. Поэтому - кортик.
Алхимики не бессмертны, но Ротгеру всегда удивительно везло: дожив до тридцати лет, он не получил ни одной серьезной раны. Сам он смеется и говорит, что судьба внемлет молитвам его девочек – а их у него целых девять. Об этом знают все в Западном штабе – кто улыбается, кто завидует… ну а Ротгеру просто хорошо рядом с ними. Они тоже любят его – в основном потому, что он никогда не требует многого – только потанцевать иногда, а на деньги, которые получает как государственный алхимик, он покупает им жемчужные бусы.
Мысли Ротгера прерываются стремительно выскочившим откуда-то юношей, почти мальчишкой в серой форме армии Драхмы и еще почему-то в перчатках. У него темно-русые волосы и тонкое лицо. «Дворянин?» - мельком думает Ротгер. В Драхме очень сильна традиция, и в армию зачастую идут младшие сыновья. Но тут ошарашенный взгляд сменяется решительным – и юноша, коснувшись на мгновение стены, бьет в него струей каменной крошки.
Юный алхимик! Что ж, это уже интереснее!
Ротгер легко уворачивается. Юноша не хочет его убивать, только ослепить, сбить с толку. Возможно, это его первый бой, а может, и первый противник. На самом деле, в бою алхимики враждующих сторон очень редко сталкиваются друг с другом. Достойный противник встречается еще реже. Что ж, коли так, разговаривать он будет по-другому! Ротгер отбрасывает кортик, жалобно звенящий на камнях – на лице юноши мелькает озадаченное выражение – и кланяется противнику, прижимая руку к сердцу. Он без перчаток, и алхимический круг, украшающий тыльную строну руки, виден сразу. Юноша чуть бледнеет – должно быть уже понял, на кого нарвался – но упрямо стискивает зубы и кланяется в ответ. Таков неписаный закон встречи двух алхимиков.
И только когда он выпрямляется, Ротгер наносит первый удар. Его любимое оружие – маленькое торнадо – только отбрасывает юношу прочь, вместо того, чтобы ударить о стену. Пронесшийся ветер поднимает пыль, взметает осенние листья и взвивается вокруг мужчины, шагнувшего из того же переулка.
Он одет так же, как и юноша, вплоть до белых перчаток. На вид ему лет сорок, у него короткие светло-русые волосы и шрам на правой щеке – это заметно, когда он поворачивает голову, быстрым взглядом окидывая место действия, подмечая все – юношу, медленно поднимающегося с земли, Ротгера, замершего в стойке напротив и даже отброшенный кортик.
Ротгер быстро просчитывает ситуацию. Если они нападут вдвоем, он не справится – даже если второй не алхимик. Но его задача в том, чтобы задержать основные силы противника, пока Альмейда не перекроет им путь назад. А до тех пор он будет стоять насмерть. Хоть против двадцати алхимиков.
Мужчина, видимо пришедший к такому же выводу, обернулся:
- Руперт, пожалуйста, иди помоги нашим в центре города.
- Но…
- Иди, – с нажимом. – Это приказ.
- Есть!
Юноша отдает честь и ныряет обратно в переплетение улиц. Ротгер провожает его взглядом – и затем переводит его на своего противника. На поясе у него нет кобуры… к тому же приказывать алхимику может только алхимик, да не из последних! Мгновение они смотрят глаза в глаза. Серые – в черные. И – одновременный поклон. Это – не просто равный противник. Это – судьба. Из этой схватки живым выйдет только один.
Первый удар - это подпись. И принадлежит он тому, кого вызвали. Рой льдинок, разворачиваясь острым веером, слетает с руки незнакомца - и разлетается в стороны от порыва ветра. Так вот кто перед ним! Знаменитый Ледяной Алхимик! Во взгляде Ледяного тоже мелькает понимание. Только один алхимик в Западном штабе не носит перчаток. Только один алхимик достаточно бесшабашен, чтобы вызвать на дуэль неизвестного противника.
И только один алхимик может так улыбаться во время боя.
Бешеный.
Один удар следует за другим, все быстрее и быстрее: град, разносимый ветром, превращается в ледяную картечь, лужи замерзают до состояния катка, а потом становится туманом, камни вырываются из-под ног, и встает ледяной стеной вода…
В какой-то момент Ротгер ловит себя на мысли, что их сражение настолько идеально выверено, что напоминает некий танец. Каждое движение подхватывается и возвращается ударом, каждое действие встречает равное противодействие – и так сплетается жизнь и смерть. Так легко и одновременно так сложно Ротгеру не было еще никогда в жизни, но на противниках до сих пор нет ни одной серьезной раны. Они могли бы танцевать и танцевать, до тех пор, пока один из них не упадет замертво, но кто-то ошибется гораздо раньше.
Кажется, что прошли мгновения (или века?), но вот начинают бить орудия около города – и Ротгер облегченно улыбается. Альмейда все-таки пришел.
Во взгляде его противника мелькает обреченное понимание. Их заманили в ловушку, и из нее не выбраться. Остается только отступать, пытаясь вырваться из окружения – и для этого лучше всего подходят алхимики. А самый сильный из них занят сражением здесь. И кто прорвет кольцо?
По соседним улицам спешно отступают, слышны резкие голоса, быстрый шаг сотен солдат, но в переулок не заглядывает никто. Не стоит обычному человеку вставать между сражающимися алхимиками – окажешься между молотом и наковальней – расплющит.
Грохот шагов затихает, но сражение продолжается. И тут, уходя кувырком от пронесшихся в сантиметрах над ним острых осколков льда, Ротгер видит стоящего в конце переулка человека в серой форме. Тонкое, красивое лицо мужчины искажено лютой ненавистью. Он поднимает пистолет – но противники движутся так быстро, что шанс попасть в своего куда больше.
Звук выстрела, отражаясь от каменных стен, звучит неестественно громко. Ледяной вздрагивает, и Вальдес видит расплывающееся на его левом рукаве алое пятно. Подстреленным крылом падает рука, и одновременно ледяная волна, разрушаясь, начинает кусками валиться вниз. Прямо на него.
Дальше все происходит очень быстро. Вальдес понимает – следующая пуля будет уже в него – и прыгает прямо на своего противника, вынося его из-под обрушившейся волны и уходя от пули сам. В полете он видит лицо стрелявшего – на нем удовлетворение медленно сменяется досадой – и мгновенно понимает, что тот не промахнулся в прошлый раз. Он хотел попасть именно в Ледяного. А дальше оставалось только застрелить вражеского алхимика, и дело в шляпе. Никто бы не узнал, как погибли оба.
Камни мостовой неласково встречают их обоих. Ротгер приземляется прямо на Ледяного, вышибив из него весь воздух, и, не теряя ни секунды, вскидывает руку, закручивая воздух самым мощным торнадо. Второй выстрел поглощает ураган, и он же швыряет незадачливого стрелка о стену, словно надоедливую мошку, ломая ему позвоночник, а затем разлетается и наступает тишина.
Ротгер медленно поднимается с земли. Кажется, он сломал пару ребер. Впрочем, это с ним впервые, так что он не уверен в диагнозе. Но, во всяком случае, ему лучше, чем его противнику. Тот при падении ударился головой о поребрик, так что сейчас лежит без сознания. Левый рукав мундира красный от крови, и кажется, она не останавливается.
Что с ним делать?
Алхимиков никогда не брали в плен. В битве они сражались до последнего, а дуэли сейчас случались очень редко. Раньше победивший в ней решал судьбу проигравшего, если тот не сбегал, конечно – в этом не было особого позора. Но никакого особого предписания для подобных случаев не было.
Когда Ротгер вступал в этот бой, он был уверен, что живым выйдет только один. Он был готов идти до конца, как был готов и его противник. Но сейчас, когда тот лежит перед ним, беспомощный и без сознания, Ротгер не может заставить себя хладнокровно добить его. Как не может и оставить тут – даже если его найдут свои, и он будет жив, кто поручится, что среди них не окажется еще одного такого же стрелка?
Ротгер осторожно приседает, кладя правую – здоровую – руку алхимика себе на плечи и выпрямляется. Ребра отзываются болью, но сил дотащить до лазарета у него хватит. Интересно, как отнесется Альмейда к такому сюрпризу?

@темы: вальдмеер, ОЭ, создания, джен

---

Написано на Зимнюю битву для команды WTF OE naval

Название: Лента в волосах
Размер: драббл
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ротгер и Олаф. И шелковая лента, связавшая их.

Светло-русые волосы Кальдмеера забраны в небольшой хвост и перетянуты серой шелковой лентой. Эта лента постоянно притягивает взгляд Вальдеса. Он думает о том, как хорошо было бы мягко стянуть ее с волос, наслаждаясь контрастом между скользящим шелком и мягкими волосами, запустить пальцы в распущенные волосы… именно с этого начинаются все его сны.
А с некоторых пор и реальность.
В последний вечер перед отъездом, когда Олаф уже спит, Вальдес тихонько прячет ленту, по-прежнему связанную узлом. И когда утром он никак не может найти пропажу, Ротгер просто протягивает ему свою – бархатную черную.
Нерадостные вести из кесарии заставляют Ротгера сжимать зубы, а когда становится совсем плохо – доставать из кармана бережно хранимую там серую ленту и вдыхать запах моря, смолы и стали. Так пах Олаф, и лента все еще хранит запах его волос, хоть и совсем слабо.
Серую ленту быстро замечают, и друзья во главе с тетушкой Юлианной начинают интересоваться, кто та девушка, чей подарок Ротгер таскает в кармане. Но он только отшучивается и молчит – и расспросы постепенно затихают. Только тетушка, поняв что «на этот раз все серьезно!» смотрит слишком уж понимающе. Ротгер представляет, как бы она удивилась, узнав, чья это лента!
И когда приходит страшная весть и вопреки всем предостережениям и запретам Ротгер поднимает райос – на правую руку он повязывает ту самую серую шелковую ленту. В знак траура, и чтобы хоть так Олаф был с ним, вел его руку – и исполнил свое обещание о мести виноватым в гибели флота.
А когда на палубе чужого корабля он видит того, про кого думал, что больше не встретит никогда – с длинными распущенными волосами, развивающимися на резком морском ветру - с губ срывается удивительно уместное:
- Адмирал, я пришел вернуть вам потерянное.
Развязать по-прежнему мягкую, хоть и потрепанную ленту. И тут же завязать ее снова на поседевших волосах.


Название: Лента в волосах 2
Размер: драббл
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ротгер и Олаф. И шелковая лента, протянувшаяся от Заката до Рассвета.

Небо над ним беспощадно-синее, а вокруг расстилается плоским зеркалом морская вода. Это не штиль – при штиле хоть маленькие волны да есть. Ветер стих и, кажется, навсегда. Если бы Олаф не знал точно, что они в море, подумал бы о большом озере. Но вода вокруг соленая.
Ничего не хочется вообще – ни есть, ни пить… даже спать не хочется. Вся команда пребывает в каком-то сонном оцепенении. Сам Олаф может стоять, подолгу уставившись в одну точку на горизонте.
Это Рассвет? Или Закат? Сказать сложно, но одно он знает точно – попытавшись доказать, что Кэртиана имеет форму шара, они, сами того не заметив, доплыли до края света. И слишком поздно поняли, что эта дорога – из тех, что назад не ведут. Когда в старом компасе сломалась игла, начав крутиться во все стороны, они не насторожились. Но вскоре ветер стих, а ночью взошли очень крупные звезды – и по ним совершенно невозможно было понять, где они находятся.
Паруса стерлись до дыр от палящих звезд и не менее жгучего солнца, так что они не смогут вырваться отсюда. И Олафу остается лишь вспоминать о черных глазах с синими огоньками и искреннем смехе, о вьющихся черных волосах, рассыпанных по плечам, о смуглой коже и зеленой искре изумруда… Вспоминать о единственном подарке, что получил от него – и отдал назад…
Но эту боль он навеки хоронит в себе.
…Когда он видит Ротгера во второй раз, он сразу замечает и серую шелковую ленту у него на руке. Олаф помнит, как искал ее утром, после последней ночи… Не нашел. И вот теперь Ротгер подходит к нему, развязывая левой рукой узел – и Олаф мягко останавливает его: «Оставьте себе».
Третий год ищет его Ротгер, но все никак не может найти. Эхом откликаются скалы на его голос, молчат волны, только ветер говорит – да все не то, будто и не было в мире Олафа Кальдмеера. Но Ротгер не может забыть сталь его глаз, и где-то глубоко в груди плещется ледяной морской водой его имя.
В одном из шумных прибрежных портов чужой страны он, наконец, находит ответ на свой вопрос. В портах всегда полно не только моряков, но и прочих личностей – нищих, лекарей, шлюх … и прорицательниц. Большинство из их шарлатанки, но Вальдес предпочитает доверять внутреннему голосу - и ему везет. В ее доме пахнет пряностями, и повсюду стоит множество маленьких подставочек с серебряными колокольчиками. Глядя на него своими темными от расширенных зрачков глазами, она говорит, что тот, кого он ищет, ушел за край света. И Ротгер каким-то внутренним чутьем понимает: она права.
Сейчас Вальдес жалеет, что не отдал ленту. Он на мгновение представляет, как сам обернулся бы ею, как мгновенно оказался бы рядом, шелком опустился в родные руки… Но это невозможно. И остается только вспоминать и прикасаться рукой. От отчаяния он готов уцепиться за малейшую возможность, бесстрашно плыть к Олафу хоть до Рассвета, и услышав случайно в таверне от пьяного дриксенского моряка о «дыре в Закат», немедленно устремляется на север.
И теперь Ротгер стоит высоко на вантах, держась за них левой рукой, и вглядывается в узкий проход во льдах. Дальше он становится пещерой – что там? Лента на правой руке словно тянет его вперед, и Ротгер улыбается. Значит, все правда.
Раз шелковая лента помогла Вальдесу найти его раз – поможет и второй.

@темы: слэш, вальдмеер, ОЭ, создания

---

Написано на фест Созвездий

Название: Сказки Севера
Размер: мини
Жанр: сказка
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Олаф не верил в старые сказки, пока не попал в беду. А Ротгеру приходится его выручать.
Моряки рассказывают, что где-то далеко на севере, посреди льдов есть остров. И стоит на нем замок Королевы Севера – из скал да изо льда, и снегом укрыт он, словно мантией горностаевой. Живет в нем Королева. Нет прекраснее ее на целом свете, но сердце ее – камень. Кого выберет она – завлечет к себе и не отпустит никогда. Все даст ему Королева, все в ее власти – кроме самой жизни. Но взамен превратит она сердце своего избранника в камень – ибо не выжить на холодном Севере с горячим человеческим сердцем. Так говорили моряки холодными зимами, греясь около очага вместе с кружкой глинтвейна – только так можно было говорить о ней, не боясь, что услышит…
Знал эту историю и Олаф Кальдмеер, знал – но не верил, как не верил и кесарь Руперт. А посему, когда зашел в узком кругу разговор о северной экспедиции – ведь надо же знать, нет ли там, на севере, новых земель да народов, Олаф лишь улыбнулся да сказал «Доверьте это мне, мой государь». Согласился Руперт, потому что никто больше не подал голос – все сидели и молчали, уставившись в пол, помня старинную легенду.
Экспедицию провожали с большим размахом – пушки палили с крепости, народу было – видимо-невидимо, даже сам кесарь выехал провожать. Вылил на форштевень бокал вина – ведь все известно: пьяному море по колено! - обнял Олафа крепко. Отошел корабль от пристани и вскоре исчез за горизонтом.
Ждал его Руперт год, ждал другой - а на третий понял, что не вернется Олаф. Корил он себя последними словами, что сам отправил своего адмирала навстречу гибели. Однако рука не поднялась зажечь четыре свечи: в глубине души он продолжал надеяться.
Раз сидел кесарь в своем кабинете, мрачный донельзя. И вдруг послышался ему перезвон колокольчиков серебряных. Ни с чем нельзя спутать этот звук – это была кэцхен. Не оставила она смешного мальчика после того, как стал он кесарем, прилетала иногда.
Поднял голову Руперт, сверкнули глаза его безумной надеждой.
- Ты здесь?
- Здесь… здесь… здесь… - зазвенело эхо и откликнулись ему серебряные колокольчики.
- Скажи, ты ведь везде летаешь, всюду бываешь, не могла бы ты слетать на север, найти Олафа? Верю я, что он жив!
- Стерегут север древние силы, нет нам пути туда, - тихо откликнулась кэцхен.
- Неужели… Королева Севера? – одними губами прошептал Руперт.
- Не любит она незваных гостей, особенно тех, кто в нее не верит. Но чем-то видно приглянулся ей твой адмирал. Забрала она его в свой замок.
- И никак нельзя ему помочь?
- Не могу я сделать это, - покачала головой кэцхен. - Но знаю я того, кто может! – она засмеялась и захлопала в ладоши. Взметнулись бумаги, забилась как парус занавеска, закружила она Руперта в танце, и почувствовал он себя на мгновение беззаботным мальчишкой, каким был недавно.
- Да? И кто же это?
- Ротгер Вальдес!
Полетела кэцхен на юго-запад, как птица перелетная чувствуя, где ее дом. Долог был путь, но все путешествия когда–нибудь заканчиваются. И вот уже впереди видна высохшая сосна и жемчужные ожерелья на ней. Радостно приняли ее сестры, еще веселей чем обычно смеялись они и водили хороводы.
А затем полетели они к дому Вальдеса. Впорхнули в раскрытое окно и, словно птички, расселись на подоконнике. Сам хозяин дома сидел за столом и писал какое-то письмо. Вот поднял он взгляд - и стало ясно, что с ним что-то не то – ибо никогда прежде не было в его глазах грустинки.
- Что, девочки? Никак, соскучились? Давно я к вам не заглядывал... А ко мне вот ответы не доходят. Кажется, последнее письмо пришло три года назад – и с тех пор все, как отрезало. Он упоминал, что собирается в экспедицию… Ведь одна из вас бывает в Дриксен? – внезапно вскинул он голову.
- Да, - тихо ответила прилетевшая.
- Так скажи, прошу тебя: отчего не пишет… - он чуть помедлил, - Олаф?
- Его корабль ушел на север...
- Ох… - Ротгер схватился за голову и невесело засмеялся. – Да, подвела тебя твоя вера в Создателя. На свете есть такое, что тому и не снилось. Что ж, девочки… вы домчите меня до границы льдов?
- Да, - хором ответили кэцхен. – Но только дотуда.
И впервые за три года глаза Вальдеса блеснули совершенно по-прежнему. Встрепенулся он – и помчался прямиком к докам.
Собрал он на палубе « Астэры» всю команду свою – от помощника капитана до самого последнего юнги и говорит им:
- Вот что, братцы. Собираюсь я на север дальний, друга своего выручать. Кто пойдет со мной – может, и не вернется никогда. Никого не стану силой держать, только уходите сейчас.
Переглянулась команда и то, что чувствовали все, выразил старый боцман, а служил он на судне уже лет двадцать:
- С ума что ли ты сошел, капитан? Никогда мы тебя не бросали – и сейчас не бросим. С тобой – хоть к самому Леворукому в пасть, не то что на север!
Улыбнулся Вальдес – на такой ответ он и рассчитывал. Погрузил он на свой корабль припасы – много, чтоб, если что, на зимовку хватило, попрощался с друзьями, получил напутственный подзатыльник от Альмейды и отплыл в неизвестность.
Шел корабль медленно, раздвигая своими боками льдины – пока еще тонкие, ломающиеся под натиском, но грозящие вскоре стать единым целым. Молчали люди, ибо тишина севера заставляла приглушать голос, не слышны были смех и песни. И чем дальше на север, тем ближе подбирался лед, пока однажды не вмерз корабль полностью. Случилось это около небольшого островка, с которого поднимался вверх едва заметный дымок.
Спустились осторожно люди с корабля на лед – крепкий ли, выдержит? – и впереди всех Вальдес, направились к берегу острова, хоть и непросто было различить, где начинается твердая земля. Всем было любопытно: кто осмелился развести огонь здесь, где, кажется, сама мысль об огне казалась кощунственной? Да и как? Может, мираж это - а может живой человек, какой-нибудь несчастный, на свою беду спасшийся с утонувшего корабля. Может даже с того, Олафова!
Вот стоят они посреди небольшого островка по колено в снегу. Глядь – а дым будто бы из скалы поднимается! Жутко стало храбрым морякам, мигом они вспомнили, что на Севере, кроме Королевы, живет еще много кто – да хотя бы и тролли. Может, это один из них.
Зорки были глаза Ротгера, да и подошел он ближе всех – увидел, что прилепился к скале дом, то ли построенный из снега, то ли снегом занесенный. А раз дом, значит человек! И смело потянул на себя толстую деревянную дверь.
Жарко было в доме, душно и воняло рыбой. Посреди горел очаг, сложенный из камней, и дым уходил в отверстие наверху. Около очага навалены были какие-то тряпки. Вот шевельнулась куча и превратилась в сморщенную старуху – если и не тролля, то уж во всяком случае, его родственницу! Казалось, что ей лет двести, а может, так оно и было.
Оробел было Ротгер… но тотчас поклонился уважительно:
- Здравствуйте, эрэа!
Засмеялась старуха:
- Ох, никто меня так не называл – ни в юности, ни тем более в старости! Что ж, Танцующий-с-Ветрами, зачем пришел ты на Крайний Север? Славы ищешь?
- Отправился друг мой в экспедицию на север, да так здесь и пропал. Рассказали мне подруги, а те слышали это от здешних ветров, что забрала его Северная королева.
- Да, слышала я, что у нее новый король… Чего ж хочешь ты?
- Как чего? – возмутился Ротгер. – Освободить его от чар и увести с собой!
- И с чего ты решил, что именно тебе это удастся? Никто до сих пор не сумел сделать это - а уж смельчаки находились, можешь мне поверить! – резко оборвала его старуха. – Выслушай сначала мою историю, а потом и решай, пойдешь ли ты дальше или повернешь назад.
Когда-то я была совсем юной девушкой, и по соседству со мной жил один парень. Мы были как брат и сестра с самого детства, так что, когда он исчез, я пошла его искать. Преодолев множество опасностей – думаю, ты не захочешь о них слушать, а некоторые сочтешь старушечьим бредом - я дошла до замка Северной Королевы. И там я нашла его.
Он не узнал меня. Он всегда был ученым и мечтал узнать тайну человеческого существования – и там, наконец, он постиг ее с помощью Королевы. Ему не хотелось возвращаться. Я плакала у него на груди – а он смотрел лишь на нее.
Все путешествие было напрасным. Я ушла обратно: Королева отпустила меня. С тех пор я живу здесь.
Молчал некоторое время Вальдес, а затем произнес с непоколебимой уверенностью:
- Где не справились слезы – справится кровь.
- Неужто решил все-таки попробовать? И не боишься заплатить за это собственной жизнью? - фыркнула старуха.
- Что ж, ты первый, кто выслушал мою историю, так что я помогу тебе. У тебя хорошая одежда, – она окинула взглядом меховую куртку Вальдеса, - но как ты собрался добираться до замка?
- У меня есть ездовые собаки, - улыбнулся тот. – И сани.
- Сани тебе пригодятся. А собак не бери: я дам тебе настоящего проводника.
Вместе они вышли наружу. Обрадовались моряки: хотели они уже идти внутрь, отнимать у злого тролля Вальдеса – или его косточки, как пессимистично заметил первый помощник. Поклонились они старухе, та милостиво кивнула им; а потом сунула два пальца в рот и как засвистит!
Далеко прокатился переливчатый свист надо льдом, да снегом, да скалами. Маленький холмик, на который никто не обратил внимания, вдруг начал расти, поднялся на ноги – и вдруг обернулся северным оленем. Подошел он к старухе, ткнулся носом ей в плечо. Та с гордостью улыбнулась:
- Что, неплохо? Это меня подруга научила. Когда-то предок этого оленя отвез меня прямо к замку Северной Королевы. Он знает дорогу. Только иди один: двоих он не увезет.
Запрягли оленя, попрощался Ротгер с командой своей, наказав к его возвращению освободить корабль ото льда. Последним подошла к нему старуха, чьего имени он так и не узнал.
- Возьми с собой добрую сталь, - тихо сказала она, - на подступах к замку Королевы встретятся тебе ее слуги. Я прошла с помощью молитвы: но, боюсь, тебя так легко не пропустят.
Поблагодарил ее за совет Ротгер и тронул поводья. Смотрела ему вслед старуха и шептала:
- Надеюсь, твоему другу повезет больше, чем моему Каю…
Мчался олень по белой равнине, словно стрела, пущенная из лука, никуда не сворачивая и не останавливаясь: видно, и впрямь знал дорогу. Крепко сжимал поводья Вальдес: раньше ему не то что на оленях – на лошадях приходилось ездить нечасто, а это куда как сложнее, чем кажется. Долго ехал он, но день и не думал кончаться, ведь стояло лето – а лето продолжается на Севере полгода. Снег, а больше того – лед слепил глаза, и Ротгер поглубже надвигал кожаные очки с тонкими прорезями; радовался он, что когда-то выспросил у знакомых бергеров секрет спасения от снежной слепоты.
Вот взглянул Ротгер вперед в очередной раз и увидел на горизонте точку. Чуял он сердцем, что там находится тот, кого он так долго ищет. И впрямь это был замок Королевы Севера; но вот открылись ворота и вылетела оттуда стая снежных волков: блестит их шуба ледяным крошевом да снегом метели, приходят они зимой, заменяя Осеннюю Охоту. То были стражи Королевы, посланные, чтобы охранять границы и не пускать внутрь незваных гостей. Помчались они навстречу оленю со всадником, не касаясь лапами льда. Не сразу увидел их Ротгер, но когда увидел - сжал зубы покрепче и выхватил абордажный клинок. Бросился первый волк на него - олень шарахнулся вправо, однако легко рассекла чудовище добрая сталь, точно он рубил ветер; впрочем, так и было. Глядь - а чудовище бежит рядом с оленем, как ни в чем ни бывало, только с другой стороны, щерится, словно усмехается…
Понял Ротгер, что загонят они его. Не спастись им вдвоем, ибо олень скакал долго, да к тому же вместе с человеком, он устал, а волки – нет. Да и могут ли устать волшебные звери? Нет в них ни мышц, ни костей, только магия да воля пославшего его. Нет в них и жалости, а посему остается только драться до последнего!
Соскочил он с оленя, покатился по мягкому снегу, но тут же вскочил и поднял клинок – подходи, кому шкура не дорога! Окружают его волки, скалятся, но не торопятся бросаться. Олень, лишенный ноши, поднялся на дыбы, молотит копытами во все стороны. Прыжок – и вот он вырвался из круга. «Ну хоть кто-то спасся – подумал Ротгер, покрепче стискивая рукоять голой ладонью, - а мне нет дороги назад».
Первый, кто впился ему в ногу, тотчас откатился назад с жалобным воем и – исчез. Видимо, навсегда. Зарычали остальные волки и отступили на два шага. Но и Ротгеру пришлось несладко – показалось ему, что иней у него вместо крови.
- Что, слишком горяча моя кровушка? Не по вкусу вам? – спросил он, тяжело дыша и дерзко улыбаясь. Оцарапал он ладонь о лезвие – окрасилось оно красной кромкой – и кинулся навстречу следующему зверю.
…Не слышал уже Ротгер Вальдес, как отозвал кто-то волков, вознамерившихся дорвать упавшего в снег человека, не слышал – иначе непременно узнал бы этот голос.
Нерадостным было пробуждение Ротгера. Очнулся он в комнате, целиком выбитой в скале, только двери не было. Камень, никогда не знавший солнечного света, была не менее холоден, чем лед, так что и сидеть было невозможно. Может, поэтому начали ныть полученные укусы, особенно тот, что пришелся в правое плечо.
Не знал он, много времени прошло или мало. То казалось, что прошли века с мгновения пробуждения, то, что все это – одно длинное мгновение. Только все сильнее сковывала тело сонливая слабость и холод, шедший от стены, к которой он прислонился спиной.
Вдруг дрогнули камни одной из стен и раздвинулась скала. Стало светло. Вальдес равнодушно поднял голову… и в тот же миг весь смертный сон слетел с него.
На пороге стоял Олаф.
Но как же он изменился!
Был он бледен как смерть. Королевская мантия была на нем – из самого белого снега, какой есть на крайнем Севере, куда не ступала нога человека. Тонкие кружева инея заменяли мех горностая.
А на голове его нестерпимо сияла ледяная корона…
«И превратит она сердце своего избранника в камень – ибо не выжить на холодном Севере с горячим человеческим сердцем…» - вспомнил Ротгер и на мгновение ужас охватил его. Неужели он опоздал?
Глаза Олафа встретились с глазами Ротгера, и показалось, что он вот-вот вспомнит, узнает… нет, не узнал.
- Простите, что заставил вас ждать в таком положении. Моя жена любит уединение, поэтому ее слуги иногда охраняют его… излишне усердно, но в нашем доме всегда рады гостям.
- Что ж, - медленно произнес Ротгер, - я рад, что могу сам назвать свое имя. Я – Ротгер Вальдес.
- Я – Король Севера. Вы были ранены, - произнес он утвердительно. – Не хотел бы, чтобы вы подумали, что мы плохо заботимся о своих гостях, - и с этими словами подошел ближе. Стало ясно, что под мантией у него – тот же самый синий мундир, в котором он отплывал три года назад в экспедицию. Но тут Олаф накинул на него край своей мантии и на мгновение Вальдес забыл обо всем. Показалось ему, что окунулся он в самую весну, почувствовал запах травы и тепло солнца на своих плечах. Усталость куда-то делась, словно смытая прохладной родниковой водой, да и раны перестали ныть. Теперь он смог встать и даже не пошатнулся при этом.
- Вы хотите еще чего-нибудь?
- Да. У вас найдется простая вода?
Мгновение Олаф смотрел на него, словно собираясь улыбнуться, но потом просто сжал ладони – и горсть оказалась полной чистой холодной воды. С наслаждением напился Ротгер из родных рук. Ладони его были просто очень холодными, словно Олаф замерз, и Ротгер почувствовал, как в груди просыпается надежда.
- Идемте, - сказал Олаф, повернулся и вышел из камеры. Вальдес последовал за ним.
Шли они по подземным переходам, вырезанным в скале – никто не ведает, зачем и когда они были сделаны. Шли по ледяным пещерам, чьи мощные колонны стали еще толще за прошедшие тысячелетия. Шли по высоким залам, сработанным словно бы из лучшего мрамора, чьи своды терялись в свете, падающем с вышины, а полы, казалось, так тонки, что наступи не туда - и полетишь вниз. Но нигде не было ни одной живой души.
Но вот вступили Олаф и Ротгер в зал, что своим великолепием отличался от прочих. Горы золота и серебра были раскиданы по всему залу, а сундуки, стоящие около стен были наполнены множеством серег, колец, диадем и просто драгоценных камней. Висело по стенам старинное оружие, равному которому не нашлось бы. Устлан был пол мехами, да какими – купец ради таких шкуру сдерет и не поморщится. Драгоценные породы дерева составляли множество колонн, и конца-краю не было видно этим сокровищам.
В молчании прошли они этот зал, но еще более роскошен был следующий. Видимо, этот был библиотекой, ибо вдоль стен его шли книжные полки. Казалось, что здесь собраны все книги мира, а может, так оно и было. Соседствовали здесь тяжелые тома, богато украшенные золотом и драгоценными камнями, каменные таблички, хранящие знания с той поры, когда боги еще ходили по земле, первые свитки с молитвами Создателю и поэзия неизвестных еще земель. Вперемешку с книгами стояли занятные вещицы, хранившие свои секреты со столь же давних времен, растения, каких уже не встретишь ныне, чучела диковинных птиц и животных.
И этот зал они прошли в молчании, зато на пороге следующего Вальдес тихонько ахнул.
На снежных подножиях, в ледяных гробах лежали шестеро. Много лет прошло с тех пор, как первый из них появился здесь, но века словно мчались мимо них. С краю лежал золотоволосый юноша, видимо, тот самый Кай, он как будто спал, и вроде бы даже улыбался во сне, но от этой улыбки Ротгера пробрала дрожь.
Седьмое подножие было свободным.
Сжал зубы Вальдес и молча поклялся, что не допустит, чтобы Олаф так же оказался здесь. В этом ледяном гробу, так, что и через тысячелетия его черты будут все теми же.
- Это те, кто отправлялся на Север – для наживы ли, ради знаний или славы, - ровно проговорил Олаф, - Королева решила сохранить их, чтобы помнить.
Понял Ротгер, что это те, кого в разное время Королева называла своим мужем и своим Королем.
Больше всех предыдущих был последний зал, а в середине его стоял корабль, созданный из прозрачного льда. Только белые паруса из чистейшего снега легонько трепетали на неизвестно откуда взявшемся сквозняке. Показалось Вальдесу, что уже видел он этот корабль. И опять Олаф едва не улыбнулся и проговорил:
- А это – моя «Ноордкроне» и ее команда.
И опять промолчал Ротгер, что толку, если он скажет, что на самом деле «Ноордкроне» давно лежит на дне, а те, кого Олаф называет командой, на самом деле лишь снежные вихри, чем-то похожие на кэцхен, принявшие облик дорогих его сердцу людей?
И наконец открылись последние двери и они вступили в тронный зал.
Великолепен был этот зал, но истинным центром его был не трон, а та, что сидела на нем. Королева была так же прекрасна, как говорилась в легендах, но и ужасна тоже, потому что одно дело слушать сказки, и совсем другое – стоять перед ней и смотреть в лицо. Настолько совершенным было оно, что казалось мертвым. Длинные светлые волосы были забраны в высокую прическу, а платье сверкало и переливалось.
Первым подошел к трону Олаф и склонился к руке в тонкой перчатке:
- Моя Королева…
Молча смотрел на это Вальдес, а сердце его раздирали зубы ледяных волков.
-… позвольте представить вам нашего гостя. Его зовут Ротгер Вальдес.
Все так же стоял Ротгер - не склонился он перед Королевой, не притронулся к ее руке.
Нахмурилась Королева, нахмурился и Олаф.
- Видимо, наш гость очарован вашей красотой, моя Королева.
Тут отмер Ротгер. Засмеялся он горько:
- Красотой? Не может быть красивой та, что обманом заставляет своих любовников забыть о другой … или другом. Не может быть красивой та, что оставляет своих прошлых Королей во льду как мух в янтаре, как свидетельство побед!
Исказилось красивое лицо Королевы, и показалось Вальдесу, что развеют его сейчас снежным вихрем. Однако прошло мгновение, другое, а он все так же стоял на отполированном до зеркального блеска полу тронного зала. Защищала его кровь горячая - а может, и еще что.
Но тут встал между ними Олаф и произнес холодно:
- Если б не были вы нашим гостем, я вызвал бы вас на дуэль за оскорбление чести дамы!
- Если б не были вы моим другом, я бы принял вызов!
- Что ж, - промолвила Королева – у нее был мелодичный, хрустальный голос, - я даю вам разрешение, мой Король. Да будет с вами мое благословление, - с этими словами она поцеловала склонившего к ней Олафа в лоб.
Снял тот ледяную корону, отдал Королеве, скинул снежную мантию – и вот стоит перед Ротгером все тот же Олаф в потрепанном синем мундире. Хлопнула в ладоши Королева – резким эхом разнесся звук по всему залу – и появился перед ней столик с двумя шпагами старинными со сложными эфесами. Серебряными были их клинки, и нет теперь такого кузнеца, который способен был бы их повторить. Взял Ротгер одну шпагу – хорошо пришлась она по руке, словно для него ковали, скинул меховую куртку, оставшись в одной рубашке, и отошел на оговоренное расстояние.
Вот встала с трона Королева, подняла в руке невесомый белый платочек… мягко упал он на отполированный до блеска пол и скрестились шпаги!
Кинулся Ротгер вперед - как ветер бросается на ледяные горы, даже зная, что разобьется о них.
- Вспомни, Олаф! Вспомни свою «Ноордкроне»! Лежит она на дне в Хексбергском заливе, и только волны колышут паруса ее и ее братьев и сестер. Вспомни свою команду! Вместе с кораблем она теперь навсегда, потому что верна была тебе. Вспомни!
- О чем вы? – холодно спросил Олаф, отбивая очередную бешеную атаку. – Не был я никогда в том заливе, да и «Ноордкроне» моя цела и невредима, как и команда.
- Вспомни! – не сдавался Ротгер, неведомо откуда черпая силы. – Вспомни государя своего Руперта – адъютанта твоего, что дважды спас тебя от смерти, рискнув своей жизнью и своей честью!
- Нет у меня государя кроме Королевы моей! И не было никогда адъютанта!
Совсем отчаялся Ротгер, потому что из самой глубины сердца рванулись слова:
- Вспомни меня, Олаф! Твоего врага и твоего друга! Вспомни, как пили на брудершафт и как целовались потом! Вспомни письма!
- Если бы мы уже не были на дуэли, я бы вызвал вас вторично!
- Вспомни себя! – уже почти прошептал уставший Вальдес. – Вспомни, ты – Олаф Кальдмеер, адмирал цур зее и…
- Не называйте меня чужим именем! Я – Северный Король, не больше и не меньше!
Всмотрелся Ротгер в серые глаза. Не искры воспоминаний не вспыхнуло в них, ничего, казалось, не осталось от прежнего Олафа. Понял теперь он, почему так отговаривала его от этого путешествия старуха. Хуже смерти - видеть того, кто не узнает тебя. А еще вспомнил он о том, что говорил ей – «Где не справились слезы – справится кровь». Что ж… не хотел он прибегать к последнему средству, о котором слышал в одной из заморских легенд, да и не знал, подействует или нет. Коли да – значит, не зря он жизнь свою отдаст, а нет – так и жить незачем!
И, внезапно опустив оружие, шагнул вперед. Вонзилась шпага Олафа в его грудь.
Это было больно, очень. Но во сто крат больнее – равнодушное выражение его лица. Короткий рывок – и упал Вальдес, успев прошептать последний раз «Вспомни».
Потом глаза его закрылись.
Почувствовал Олаф, как по щеке течет что-то горячее. Давно же он не ощущал ничего, кроме холода. Недоуменно поднял он руку, коснувшись щеки… и понял, что это такое. Горячи слезы человеческие, но кровь – горячее. Особенно кровь сердца.
Взглянул он вокруг, и, словно очнувшись от долгого сна, увидел огромный зал, и Северную Королеву, сидящую на троне. А еще лежал около него кто-то очень знакомый, в одной белой рубашке, с разметавшимися по ней черными волосами. Осторожно опустился он на колени подле него. Чиркнуло что-то по полу, и удивленно уставился Олаф на окровавленную шпагу, все еще зажатую в руке.
- Ротгер?..
Да, это был он. С упрямо сжатыми губами, напряженным, совершенно белым лицом. И с единственной раной на груди, которая окрасила пол алым. Таял лед под ним от этой горячей крови, змеились тонкие трещины по всему залу.
Приник Олаф ухом к груди, зная уже, что не услышит, но отчаянно надеясь…
Сердце его не билось.
Понял все Олаф. Медленно поднялся, оглянулся вокруг и поднял снежную мантию, что еще недавно носил сам. Закутал в нее Ротгера и осторожно поднял на руки - легким показался он, точно птичка.
Остановил его на самом пороге властный голос Королевы:
- Вернись! Ты все еще мой!
- Уже нет, эрэа. Больше нет.
Яростно стиснула пальцы Королева – ведь это было правдой. Хранила теперь Олафа кровь горячего сердца, пролитая ради него.
Встретила в следующем зале его ледяная «Ноордкроне», поднялся Олаф по услужливо сброшенным сходням. Теперь он видел настоящий облик снежных вихрей, что казались ему командой, и не спутал бы их с людьми. Но для них он все еще был Северным Королем, а потому исполнили они его последний приказ. Поднялся легко корабль над полом, расправил паруса белоснежные – и рванулся вверх, к неприветливому северному небу, к свободе!
Разлетелся осколками потолок зала от залпа пушек, но ни один осколок не упал на Олафа. Взлетел корабль высоко над замком Северной Королевы, так что он увидел все вокруг – и маленькую точку на горизонте - оставленную «Астэру» с осиротевшей командой, и темную линию, что была границей льдов. Послышался сзади грохот – то рушился замок Королевы, хороня под ледяными глыбами и сокровища неведомые, и знания запретные и прежних Королей. Не радостно было Олафу от того, что нет больше той, что так долго держала его в плену. Стоял он на носу корабля в своем темно-синем потертом мундире и не чувствовал холода – много холоднее было у него на сердце. Не бывает так от заклятия, лишь от горя.
Помчался быстро ледяной корабль – только свистели вокруг отныне свободные северные ветры, помогая ему. Но исчезло вместе с Королевой и ее заклятье – неотвратимо начал таять он. Вот показались из-подо льда деревянные мачты, вот освободилась палуба… Неотвратимо терял он высоту, становясь все тяжелее. Все ниже летел теперь уже «Зюйдкрюйс», на котором отправлялся в экспедицию Олаф. И вот взрезал он тонкий лед как ножом, вылетел на границу льдов. Окатила его морская волна, и вот глядит вокруг Олаф – стоят на нем не снежные вихри, а вся его команда, с которой он отплывал, до последнего человека. Порадовался бы он, если б не лежало у него на руках тело друга.
Наклонился он, чтобы в последний раз поцеловать Ротгера … и поймал губами едва заметный вдох.
Он жив!
Не заметил Олаф, как растаял плащ королевский, обернувшись мокрым снегом. Отдал он свою силу, что хранит ростки до весны, ради спасения жизни человеческой. Открыл глаза Ротгер и первым делам спросил:
- А что это я весь в снегу? Холодно, мокро! Вот заболею и …
Не дал ему договорить Олаф, крепко поцеловал его в губы. Второй раз плакал он, но теперь уже – от счастья.
Вывели они корабль на чистую воду. Пошла рядом с ними «Астэра», а с берега махала им старуха, рядом с которой кланялся, важно выгибая шею, северный олень. Помахали и Олаф с Ротгером: пусть знают, что все у них получилось!
Они возвращались домой.

@темы: вальдмеер, ОЭ, создания, джен

---

Название: Шестнадцатый день
Размер: мини
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Олаф приходит к Вальдесу выходцем.
«Шестнадцатый день. Сегодня шестнадцатый день», - отрешенно подумал Вальдес, поднимая голову со стола. Шестнадцатый день с тех пор, как… Олаф мертв. И седьмой – как шпион из Дриксен привез эти сведения.
Слова эти - «Олаф мертв» до сих пор отдавались в сердце, точно он каждый раз тревожил застрявший в нем осколок. Их было больно произносить даже про себя – в висках начинало ломить. Но он не плакал. Просто отрешенно смотрел в стену и вспоминал.
За окном шел дождь. Иногда резкие порывы ветра бросали капли на стекло, и им ничего не оставалось, кроме как обреченно скатываться вниз. Начинало темнеть.
«Ах да… Шестнадцатый день. Прощание». Вальдес медленно, словно старик, поднялся из-за стола. Подошел к полке, висевшей сбоку, одной рукой отодвигая книги, а другой – нашаривая спрятанную за ними бутылку «Черной крови». Спустился на кухню, достал из шкафчика два бокала тонкого алатского стекла. Почему-то так никого и не встретив, поднялся обратно. Захватил с собой бутылку, и, держа ее подмышкой, направился в гостиную.
Там было темно, только чуть-чуть мерцали угли в камине. Дождь за окном уже прекратился, свечи не горели. Кажется, во всем доме этим вечером он был один. Вальдес осторожно поставил бутылку и бокалы на стол – стукнувшись друг о друга, они издали мелодичный звон, - и нашарил на камине лучину. От разгоревшейся свечи он зажег остальные три, вставив их в большой серебряный подсвечник, стоявший посередине стола. Теперь сломать восковую печать на бутылке и разлить ночное вино по двум бокалам. Поставить их на противоположные края стола и снова услышать тихие разговоры, узнать свой смех и ответ Олафа, в голосе которого чувствовалась улыбка…
Сейчас он был один.
Вальдес отвернулся и отошел к окну. Он не мог – даже просто не хотел! – отпивать из одного бокала и швырять другой в огонь. Это значило бы, что он окончательно смирился с тем, что Олаф…
Во дворе кто-то стоял. Просто стоял и смотрел на светящееся окно и темный силуэт хозяина дома, что остался сегодня один. Из-за расстояния и темноты нельзя было рассмотреть подробности, кроме белевшей рубашки. Вот он потянулся к щеке до боли знакомым жестом…
Сердце Ротгера подскочило. Он сорвался с места, почти врезавшись в косяк, прогрохотал по лестнице, едва не свернув себе шею и кинулся к входной двери, отчаянно моля, он и сам не очень понимал кого, чтобы это оказался не морок… не мираж…
Он распахнул дверь и уставился в мокрую темноту, пытаясь отдышаться.
Это был не морок и не мираж. И даже не случайный прохожий.
Прямо на него молча смотрел Олаф.
Он был почти такой же. Разве что чуть больше заострились скулы, чуть больше седины в волосах. И слишком уставший взгляд.
- Это вы? – зачем-то спросил Ротгер.
- Это я. Стойте! – он властно протянул руку, останавливая Ротгера, рванувшегося вперед. – Разве вы не знаете, кто приходит на шестнадцатый день?
Ротгер замер. Так вот в чем дело… Он стоит у крыльца, рядом, и можно коснуться, стоит только руку протянуть… Нельзя. И по имени не позвать, и не пригласить в дом, несмотря на то, что рубашка мокрая насквозь и в волосах капельки воды.
В этот момент Ротгер совсем не осуждал тех, кто ушел с выходцами.
- Вы же наверняка промокли и замерзли, – невпопад сказал он.
- Промок – да. А замерз… Я больше не мерзну.
- Я хотел проститься, - медленно заговорил Олаф. – Просто еще раз увидеть Вас. И… сказать вам… только одно. Прощайте, мой друг.
Он повернулся – и Вальдес понял, что он сейчас уйдет, и, несмотря ни на какие законы этого мира (вроде обязанности являться шестнадцать раз) не явится больше никогда. Ни во сне. Ни наяву. Никогда.
- Постойте! – Ротгер легко сбежал с крыльца и схватил Олафа за рукав. Тот резко обернулся и уставился прямо на него. – Адмирал, будьте моим гостем… на эту ночь.
- Что ж, - тихо сказал Олаф, - я не могу отказать вам.
И тогда Вальдес, по-прежнему держа адмирала за рукав, перевел его через порог.
Они устроились в той же самой гостиной, где недавно Вальдес пытался провести обряд прощания. Разгоревшийся камин бросал оранжевые блики на бледное лицо Олафа, возвращая ему почти живые краски. И на мгновение Вальдесу показалось что ничего не было: ни Придды, ни отъезда… ни известия. Просто они засиделись далеко за полночь, и на мгновение задумались каждый о своем…
Однако сейчас он смотрел на Олафа через решетку четырех свеч.
Ротгер согласился бы никогда больше не встречаться с адмиралом, лишь бы знать, что тот жив и что с ним все в порядке. Но сейчас он был мертв и сидел напротив.
И Ротгер задал один – единственный важный сейчас вопрос.
- Скажите, кто?
Олаф вздрогнул, словно выныривая из глубокой задумчивости, и поднял взгляд от пламени камина. Его рубашка почти высохла – по крайней мере, с нее больше не капало.
- Кто виновен в моей смерти? Вы собираетесь мстить? – негромко спросил он, прекращая вертеть в пальцах бокал.
- Да, - кивнул Ротгер, чувствуя, как жизнь снова обретает смысл. – Клянусь, что кто бы это ни был, пусть даже он никогда не выходил в море, он узнает, что такое месть марикьяре!
- Нет.
- Нет?
- Меня предал только один человек… и его имени я вам не скажу. Не надо за меня мстить.
Ротгер молчал. Ради его памяти он сделал бы еще и не такое. К тому же это была посмертная просьба… Но как же жгла сознание мысль, что по земле все еще ходит человек, виновный в его смерти!
А Олаф, неправильно понявший его молчание, сказал с усилием:
- Прошу вас…ради меня. Знаю, вы не эсператист… но на мне и так слишком много крови – не хочу, чтобы еще кто-то встретил меня на пути в Закат.
- Как… в Закат? – спросил Ротгер побелевшими губами. – Если кто и достоин Рассвета, так это вы!
- Там мне сказали, что это неважно. Все равно… гибель всего флота на мне.
Ротгер сидел, оглушенный новостью. Так вот как… Острое чувство несправедливости заполнило его всего. Значит, именно он был виновен в том, что Олафа… в Закат… Вскочив с места, он быстро обошел стол, остановившись прямо напротив Олафа. Теперь он смотрел на него сверху вниз.
- Если уж Вы отправляетесь в Закат, - сказал он почти весело, - то я отправляюсь туда вместе с Вами, Олаф! Давно хотел проверить, правду ли говорят, что я буду смеяться даже там! А лучшей компании, чем Вы, у меня не будет никогда.
Его собеседник вздрогнул, услышав свое имя, но тут же облегченно улыбнулся.
- Нет, - тихо проговорил он, - я не заберу вас с собой.
- Но почему? – как-то даже обиженно спросил Ротгер.
- Вы представляете, во что превратится Закат, если туда отправитесь вы?
Мгновение Ротгер молчал. А затем расхохотался совершенно по-прежнему, словно и не было этой недели. Утирая слезы, выступившие от смеха, он повторил:
- И все-таки?
- Я очень хочу, чтобы вы жили, - серьезно сказал Олаф.
И допил вино из бокала. А затем швырнул его в огонь.
Тучи ушли, и во дворе только лужи напоминали о прошедшем дожде. Небо постепенно набирало краски. Во дворе стояли двое. Резкий ветер, дующий с моря, приносил мелкие брызги, оседающие у обоих на щеках.
- Вы не придете больше? – тихо спросил Ротгер.
- Нет, - покачал головой Олаф. – Мое желание исполнилось.
- А мое - нет, - Ротгер поднял взгляд от земли. И с отчаянием обнял Олафа, целуя его в первый и последний раз. - Я давно хотел вам сказать… но было не время. А теперь поздно…Я… я вас…
- Не надо, - в глазах Олафа отразилась громадная мука. И Ротгера пронзила мгновенная вспышка озарения. Так вот почему он стоял там, под дождем, вместо того, чтобы постучать. Вот почему он пытался остановить Вальдеса, не дать ему наделать опрометчивых поступков…
- Но ведь вы … вы тоже?.. – отчаянно спросил он, подаваясь вперед.
- Да, Ротгер. Я тоже. Если уж мне грозит Закат – то какая разница, за что?
Первый краешек солнца появился над горизонтом. Его косые лучи добрались до двух фигур, которые стояли, крепко стиснув друг друга в объятьях. Окрасили светлым золотом одну фигуру и темной бронзой – другую. А потом Олаф начал истаивать, прямо в руках Вальдеса превращаясь в туман. Лучи солнца подхватили его, рассеивая в синей вышине, свободной от облаков.
И Ротгер, вскинув голову и смахнув слезы, текущие по щекам, подумал, что это добрый знак.

@темы: слэш, вальдмеер, ОЭ, создания

---

Название: Секрет
Размер: драббл. Но автор считает это мини!
Жанр: флафф. Много флаффа!
Рейтинг: G
Краткое содержание: Большой секрет для маленькой компании или куда намылились адмирал цур зее и его верный адъютант в пятом часу утра?
Вальдес отложил последний листок и с наслаждением потянулся. Над сметами, отчетами и снова сметами он просидел всю ночь. Сейчас было около пяти утра, небо чуть розовело в предвкушении рассвета, и в открытое окно вползал утренний туман. В доме стояла тишина.
Впрочем…не совсем.
Мимо кабинета кто-то осторожно крался. Стука подошв слышно не было, из чего Ротгер заключил, что неизвестный нес сапоги в руках. Вслед за ним шел второй, тоже старавшийся ступать как можно тише, что получалось у него хуже, поскольку сапоги он все-таки надел, да и был тяжелее своего спутника. Ротгер невольно затаил дыхание. Зачем-то тоже стянул сапоги и подошел к двери. Чуть-чуть подтолкнул ее, боясь, что тяжелая старинная дверь заскрипит, и перевел дыхание, когда этого не случилось. Та открылась на расстояние достаточное, чтобы увидеть спины таинственных ночных (ну, скорее уже утренних) гостей.
Нда. И куда намылились адмирал цур зее и его верный адъютант в пятом часу утра?
Тем временем гости уже начали спускаться по лестнице. От особенно громкого скрипа Ротгер невольно поморщился. Гости замерли. Надо будет сказать, чтобы починили лестницу… Впрочем, он тотчас забыл о своем намерении.
Дом Ротгер знал как свои пять пальцев – расположение комнат, окон и входов… где какие доски скрипят, а на какие можно опираться без страха, каждую трещинку в штукатурке, каждый замок. Поэтому ему легко было остаться незамеченным. Тихо добравшись до конца коридора, он успел заметить, как гости исчезли за одной из дверей.
Если надумаешь сбежать – самый правильный выход – идти через кухню. Там можно и еды собрать, и выйти незамеченным – кто ж станет присматриваться, особенно утром, перед рассветом, когда все нормальные люди сладко спят? А увидят – ну и что, подумают, слуги, мол… Такие мысли промелькнули в голове Ротгера, впрочем, немедленно сменяясь другой, более насущной – как преодолеть лестницу побыстрее, да еще и не насторожив никого скрипом? Взгляд его упал на перила, отполированные множеством рук. Улыбнувшись детским воспоминаниям, и понадеявшись, что не до конца утратил навык, он осторожно сел на перила и оттолкнулся… чтобы мягко приземлится этажом ниже.
Из кухни доносились негромкие голоса. Вот звякнула посуда, что-то полилось. Прекратилось. Четко прозвучала фраза «Не забудь кувшин. Их же четверо».
Ротгер понял, что ничего не понимает. Кого – четверо? И при чем здесь кувшин?
Тем временем зашуршала по траве дверь, ведущая на задний двор. Кто – то придержал ее, пока другой выходил. Затем она захлопнулась.
Этот звук прервал размышления Ротгера. Он быстро пробежал через кухню, уже не заботясь, услышат ли его шаги по каменному полу и тоже выскочил наружу.
Снаружи было по-утреннему прохладно, на траве лежала роса, и чулки сразу же промокли. Гости стояли около крыльца, Руппи слегка потряхивало – от возбуждения или от холода – кто его разберет (он тоже был в одних чулках). Олаф, как единственный нормальный человек, стоял в сапогах. Он улыбнулся Вальдесу.
- Вас тоже Руппи пригласил посмотреть на котят?
- На каких котят?
- Гудрун. Вы давно ее видели?
Ротгер задумался. Пожалуй, давно. Месяца уже два как.
Из-под крыльца послышался писк и на траву выкатились четыре маленьких пушистых клубочка – черный, белый, рыжий и полосатый, немедленно бросившись к поставленному на траву блюдечку с молоком. Половина немедленно оказалась на траве. Присевший Руппи наполнил блюдечко снова из кувшина с молоком. Вслед за ними из-под крыльца выскользнула и сама Гудрун. Она старательно делала вид, что вовсе не присматривает за этими людьми – чтобы не лезли сильно к ее детям.
Вот налакавшийся рыжий котенок вскинул голову – и на мужчину посмотрели невероятнейшие зеленые глаза. Как и у полосатого, и у белого, и у черного тоже. А ведь у их матери были желтые… Олаф наклонился, поднимая котенка, и стал почесывать его за ушком. Тот тоненько замурлыкал – и на лицо Олафа, словно солнце из-за туч, вынырнула улыбка. Ротгер слегка ошарашенно наблюдал за всем этим действом.
- Тоже мне, господа эсператисты… Кошек не жалуют… Гудрун, а не согрешила ли ты часом с Леворуким?
Кошка только кокетливо посмотрела на него и продолжила облизывать лапку. Разумеется, она ничего не ответила.

@темы: вальдмеер, ОЭ, создания, джен